Виновны в защите Родины, или Русский - Страница 163

К оглавлению

163

Но снова началась обычная работа — день за днем Валерий Алексеевич встречался с трудовыми коллективами — в порту, на предприятиях города, в университете. Собирали аппарат крайкома, горком попросил отдельной встречи, военные. Дом политического просвещения целых три раза собирал под Иванова разные аудитории.

Не обошлось, конечно, и без пресс-конференции, на которую собрали чуть не всех журналистов края.

Семья брата была, признаться, несколько ошеломлена тем, как встретили во Владивостоке их непутевенького — младшенького Валерку. Сначала удивлялись черной крайкомовской «Волге», каждое утро забиравшей Иванова от подъезда и увозившей в город, а вечером привозившей обратно. Потом, в один из первых же дней, Галка открыла на первой полосе «Красное знамя» — главную приморскую газету и прочитала там крупный заголовок: «Представитель Интерфронта во Владивостоке». И дальше: «Во Владивостоке в рабочей поездке находится член Президиума Республиканского совета Интернационального фронта трудящихся Латвийской ССР Валерий Алексеевич Иванов. Вчера он встретился с журналистами краевого центра. Валерий Алексеевич подробно рассказал о внутриполитической и экономической жизни республики…» Ну и так далее.

Короче, семья брата испытала шок от родственника, «находящегося в рабочей поездке». Тем более что скоро и телевидение, и радио, и другие газеты сделали подробный отчет о визите Иванова в Приморье.

Валерий Алексеевич только тихо посмеивался. Правда, предупредил старшего брата, что еще в первый же день, когда узнали в крайкоме, что гостиницы Иванову не надо и он остановился у родного брата, тут же навели о Юре справки в Штабе флота — есть ли такой кавторанг и как характеризуется? Но все оказалось, конечно, в порядке, и больше вопросов на этот счет не задавали.

Владивостоком рабочая поездка не ограничилась. Валерия Алексеевича возили в Уссурийск и в Артем — встречаться с местным активом и горожанами — объявления о предстоящей встрече печатались в газетах. Народу поэтому было битком. И народу, как водится разного.

В Уссурийске с самого начала на Иванова дружно напали несколько авиаторов.

— Мы учились в знаменитом Рижском институте инженеров гражданской авиации! Мы по шесть лет прожили в Латвии! Вы все тут врете! Латыши — отличные ребята, они никогда не допустили бы того, о чем вы тут рассказываете, провокатор! — кричали они, перебивая друг друга.

Зал загудел возмущенно — кто на Иванова, кто — на летунов.

— Спокойнее, товарищи! Я не стану томить вас собственными рассказами. Давайте не будем спорить — кто прав, а кто попросту врет. Давайте лучше посмотрим документальный фильм, снятый нами совсем недавно в той самой Риге, о которой у товарищей остались такие приятные воспоминания. Судите сами о том, что вы увидите. Это не художественный фильм, это — голая правда о том, в кого превратились благодаря перестройке, спущенной сверху, те самые «милые ребята-латыши». Да ведь и не только латыши! Давайте просто посмотрим на экран, давайте послушаем — о чем говорят ораторы, к чему призывает правительство Латвии, что происходит сегодня в нашей республике. Всего лишь полчаса терпения, а потом мы продолжим нашу беседу! — Валерий Алексеевич включил видеомагнитофон и спокойно спустился в зал, сел с краешку, наблюдая за реакцией зала на знакомые до боли кадры.

Эти козыри — документальное видео с демонстраций и митингов НФЛ и Интерфронта, съемки провокаций и издевательских плакатов, прямого противостояния людей у Верховного Совета — и символов, даже просто символов противоборствующих сторон — били наповал любую аудиторию. Да сам факт открытого противостояния на грани гражданской войны, причем не только по политическому, по национальному принципу — неподдельный накал страстей, образ ненависти и борьбы, показанные в России, особенно в ее глубинке, шокировали общество. Одно дело — читать газетные статьи, а другое — своими глазами увидеть, как это происходит на самом деле и во что выливается.

А тут — глаза нациста крупным планом, пот у него под мышками, проступивший сквозь рубаху, смысл его слов, понятный даже без перевода, который, конечно же, был дан латышскому языку в фильме. Свастики, свастики, свастики. Рев толпы, жаждущей крови и превосходства. Наглость оборотней, уверенных в поддержке с двух сторон — из Москвы и Вашингтона одновременно… Разило насмерть.

Уже на пятой минуте фильма притихших враз летунов — выпускников РКИиГА и Рижского авиационного училища, готовившего диспетчеров, — взашей, чуть не пинками, вытолкали из зала. Конечно, для Иванова все эти стычки тоже не проходили даром. Он внешне был спокоен, аудитории не терял, но сердце-то — одно, и оно болело. Позади уже несколько тысяч километров пути, чуть не сотня тысяч людей, перед которыми он выступал вживую, пресс-конференции, стоившие немало крови, поскольку журналисты — народ по определению достаточно подлый и беспринципный. Одному такой марафон тянуть было уже не под силу. И хотя в крайкоме ему предложили еще один рывок — на Камчатку, да еще обещали командировочных и гонорары за выступления, — Валерий Алексеевич отказался. Пора было домой. Жизнь не стояла на месте — ситуация в Риге все больше накалялась, уже телеграмма пришла со Смилшу, 12 на адрес крайкома — срочно вернуться.

Благодарный Шинковский все понял. После лекции в городском клубе Уссурийска Валерию Алексеевичу показали паровоз, в топке которого сожгли легендарного Лазо, отвезли в деревню, в которой зарубили белые Виталия Бонивура. На обратном пути товарищи решили дать Иванову отдохнуть. Заехали на охотничью заимку, попарились в бане, поели экзотической местной дичи. И путь во Владивосток выбрали покрасивее — через бухту Лазурную и Амурский залив; задарили сувенирами на прощание. Билет до Москвы достали по первому требованию.

163