Виновны в защите Родины, или Русский - Страница 191

191

— Наверное, плохо кончили? Сдается мне, что в одной средневековой сводке по городу проходило, что Франсуа твоего повесили.

— Неплохо для командира взвода ОМОНа! — Иванов остановился и посмотрел Толику прямо в глаза. Тот не смутился и даже подмигнул залихватски — знай наших!

— Я в дежурку зайду на всякий случай, а ты иди переоденься все же, ходишь тут как брянский волк — тамбовский партизан! Да! Имей в виду! Приказ по базе — без оружия и срать не ходить! — Лейтенант Мурашов развернулся и легко пошагал в сторону штабного барака.

Никто из встретившихся омоновцев, однако, не удивлялся штатскому человеку с автоматом, бредущему потихоньку по дорожке. Знакомые — здоровались на ходу, незнакомые видели здесь и не такое. Шел январь 1991 года.

— Здравствуйте, дядя! — Тоненький, доверчивый детский голосок, показалось, прозвучал в сознании. Некому было здесь, на базе ОМОНа, разговаривать детским голосом! Иванов опустил голову. Прямо перед ним стояла маленькая девочка — лет семи — почти ровесница дочки.

Чистые голубые глаза, мытые, румяные щечки, кокетливый белый бантик на косичке.

— Здравствуй, красавица! Тебя как зовут?

— Клистина.

— Кристина?

— Я же говорю, Клистина!

— А тебе не холодно, малышка? Давай-ка застегнем курточку, рукавички наденем.

Откуда-то сзади набежал, топоча ботинками, огромный, зверского вида лейтенант из спецподразделения ОМОНа — «Дельта». Подхватил на руки девочку, прижал к себе и понес в свой барак, на ходу оглядываясь и объясняя Иванову: «Все в порядке, братишка! Мама у нас в больнице, вот мы и воюем тут вместе! Бывай, береги себя!».

Как мир мечты необычайно светел,
Как падает на эти строки пепел!
Как голуби в Сан-Марко на рассвете
Наследство дожей беззаботно метят!
И слышен быстрый говор латинян —
Как по брусчатке катится стакан.
То дождь, то снег нам выпали зимою.
И небо серое висит над головою,
И жизнь как слякоть на разъезженном бульваре,
Но в сумочке — потрепанный словарик,
И «дольче вита» и «арслонга эст» —
Как наших мечт на кухне манифест.
Любимая! Ты бредишь над романом
И видишь сны цветные наяву.
Каким я заманил тебя обманом,
Каким же чудом я еще живу —
С тобою ем и сплю и, даже взглядом
Тебя не видя, чувствую — ты рядом.
Поодиночке путешествуя в Европу,
Мы накопили целый капитал
Слов нерастраченных, но наш язык эзопов
Настолько доверительным не стал,
Соединив отели, страны, лица,
Чтоб в «Мулен Руж» хоть раз вдвоем напиться.
А здесь, в Христорождественском соборе,
Мерцают свечи, шепчутся молитвы,
И в них сгорает, очищаясь, горе,
А в двух шагах, как поле вечной битвы,
Шумит столица маленькой страны,
Которой мы и на фиг не нужны.
Одиннадцатым медленным трамваем
Мы в Чиекуркалнс устало отплываем.
Дверь на цепочку, словно пса, посадим
И поедим уже однажды за день.
Туман в окне. Туман от сигарет.
Сто книг раскрытых, главной только нет

Глава 4

Сосед сидел со мной рядышком у окна. Мы курили и смотрели, как падает снег на огромные ели, обступившие дом со всех сторон.

ВОПРОС: Простите, пожалуйста, не является ли для вас период 1990-х годов в какой-то степени парадоксальным? С одной стороны, Вы говорите о том, что это период, который дал свободу, с другой стороны — в своих выступлениях Вы часто говорите о том, что был период полного провала и большой трагедии, имея в виду распад СССР. Как Вы сами для себя объясняете этот, парадокс?

В. ПУТИН: Я не вижу никакого парадокса, потому что административно-плановая система в экономике и полное доминирование компартии в политической сфере привели страну к состоянию, когда люди в основной своей массе перестали дорожить государством: такое государство оказалось им ненужным. И поэтому нет ничего удивительного в том, что люди так относились к этому государству, им было его не жалко, потому что казалось, что хуже уже не будет. Но выяснилось, что стало еще хуже. Эта трагедия заключается в том, что наступило разочарование, потому что за демократию начали выдавать вседозволенность, за рынок и за рыночные отношения начали выдавать обкрадывание миллионов и обогащение единиц, допустили расхищение и разворовывание огромных, принадлежащих всему народу ресурсов.

Что такое распад Советского Союза? 25 миллионов граждан Советского Союза, этнически русских, оказались за рубежами новой России — о них же никто не подумал. 25 миллионов — это крупная европейская страна. В каком положении они оказались — в положении иностранцев? А их кто-нибудь об этом спросил?

А как вообще произошел распад Советского Союза? Ведь в любой демократической стране — например, сейчас в Бельгии тяжелые процессы происходят, в других странах немало процессов — перед тем как принять какое-то решение, у населения спрашивают: «Вы хотите быть отделенными от такого государства, где вы сейчас живете совместно, или нет?» Я уверен, если бы мы провели референдумы, во многих бывших союзных республиках, вряд ли там подавляющее большинство граждан сказало бы: «Да, мы хотим, отделиться от Советского Союза». Но их же никто не спросил. Это что, разве демократический способ решения проблем, подобного рода? Мы не выпячиваем, это сегодня, не говорим, об этом. Но ведь это так.

Поэтому и 25 миллионов оказались за границей без средств к существованию, в условиях растущего национализма, в условиях, когда они не могли приехать в новую Россию, на свою историческую родину, не могли общаться со своими родственниками, потому что у них даже не было денег на то, чтобы купить билет на поезд или самолет. У них нет квартир в России. Им негде жить, негде работать. Это разве не трагедия? Вот что я имел в виду. Я имел в виду не политическую составляющую распада Советского Союза, а гуманитарную. Это разве не трагедия? Конечно, трагедия, еще какая!

191